23 июня исполняется 135 лет со дня рождения великого русского поэта Анны Ахматовой. Как она переживала и славу, и травлю, с чего начинать знакомство с её творчеством и в чём природа поэзии акмеизма, рассказывают филологи Южного федерального университета.

А если когда-нибудь в этой стране воздвигнуть задумают памятник мне

Анна Ахматова (1889–1966) — поэт Серебряного века, но самое широкое признание её поэзия получила в 1960-е годы. В 1966 году Ахматова была номинирована на Нобелевскую премию по литературе, но умерла в марте этого же года, а умершим эту премию не дают.

Доцент кафедры отечественной и зарубежной литературы Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации (ИФЖиМКК) ЮФУ Светлана Калашникова уточнила, что на самом деле очень много российских авторов номинировались на Нобелевскую премию в разные годы: Толстой, Мережковский, Бальмонт, Горький, Шмелев, Бердяев. Писатель и публицист Марк Алданов получил тринадцать номинаций, а Владимир Набоков — восемь. Имели шансы на победу Евгений Евтушенко, Леонид Леонов, Борис Зайцев, Константин Паустовский, лингвист Роман Якобсон.

«Почему тот или иной автор не получает Нобелевскую по литературе – вопрос риторический. Но у Ахматовой история действительно интересная. Впервые она была номинирована в 1965 году — в год, когда победил Михаил Шолохов. Нобелевский комитет обсуждал возможность поделить премию между автором «Тихого Дона» и Ахматовой, но председатель комитета Андерс Эстерлунд отклонил это предложение. Он заявил: «Ахматова и Шолохов пишут на одном языке, но больше ничего общего у них нет». Эту историю мы узнали сравнительно недавно, ведь списки номинантов держатся в секрете 50 лет», — рассказала Светлана Калашникова.

Тот же Андерс Эстерлунд упоминает, что был под сильным впечатлением от истинного вдохновения и утонченной техники Ахматовой, но куда больше его тронула судьба поэтессы: «На протяжении многих лет оказаться приговоренной к тяжелому, вынужденному молчанию!» — отмечает он.

Ещё большее признание Анна Ахматова получила посмертно. Трогательные строки в 1989 году напишет на её столетие очень любивший Ахматову Иосиф Бродский.

Страницу и огонь, зерно и жернова,

секиры острие и усеченный волос —

Бог сохраняет все; особенно — слова

прощенья и любви, как собственный свой голос.

В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,

и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,

затем что жизнь — одна, они из смертных уст

звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.

Великая душа, поклон через моря

за то, что их нашла, — тебе и части тленной,

что спит в родной земле, тебе благодаря

обретшей речи дар в глухонемой вселенной.

Доцент кафедры отечественной и зарубежной литературы ИФЖиМКК ЮФУ Татьяна Осипова подчеркнула, что здесь Бродский пишет о божественной силе поэтического слова, способной вдохнуть жизнь во все вокруг. И поэт Ахматова этой силой обладала. Кстати, называть её поэтом, а не поэтессой завещала сама Ахматова.

«Она на этом настаивала, принципиально не желая разводить поэзию на женскую и мужскую, считая, что слово «поэт» универсальное. Назваться «поэтессой», с ее точки зрения, значит добровольно встать на ступеньку ниже, стать «ширпотребом для ветреных дам». Она — поэт, как и ее любимый Пушкин. В современном русском языке в слове поэтесса нет ничего оскорбительного. Но если Анна Ахматова заявляла о себе как о поэте, то мы не вправе не признать это», — рассказала Татьяна Осипова.

Ни около моря, где я родилась: последняя с морем разорвана связь

Анна родилась в 1889 году под Одессой в семье потомственного дворянина, отставного инженера-механика флота Андрея Горенко. Сама она писала о себе, что родилась в один год с Чарли Чаплином, «Крейцеровой сонатой» Льва Толстого и Эйфелевой башней, что отлично иллюстрирует то время — перелом эпох.

Анна Горенко научилась читать по «Азбуке» Льва Толстого, по-французски заговорила, слушая, как учитель занимался со старшими сестрами, и уже в 11 лет начала писать стихи.

«Отец считал стихотворчество недостойным делом, поэтому ещё ребенком Анне пришлось взять псевдоним. Ахматова — это татарская фамилия предков Анны по материнской линии», — рассказала Татьяна Осипова.

Мама Анны, Инна Эразмовна Стогова, состояла в отдалённом родстве с Анной Буниной — первой русской поэтессой. Своим предком по материнской линии Анна Андреевна считала легендарного ордынского хана Ахмата.

«Назвали меня Анной в честь бабушки Анны Егоровны Мотовиловой. Ее мать была чингизидкой, татарской княжной Ахматовой, чью фамилию, не сообразив, что собираюсь быть русским поэтом, я сделала своим литературным именем», — вспоминала сама Ахматова.

Годовалым ребёнком её перевезли на север — в Царское Село, здесь Анна прожила до 16 лет.

Ни в царском саду у заветного пня, где тень безутешная ищет меня

Ахматова стала одним из редких примеров внезапной славы. Как она сама говорила: «Слава пришла сразу только к Хлебникову и ко мне». О дебютном сборнике Ахматовой «Вечер», выпущенном в 1912 году в издательстве «Цех поэтов», говорил весь литературный мир. Его высоко оценил Александр Блок, хвалил Николай Гумилев. В предисловии к «Вечеру» поэт и критик Михаил Кузмин отмечал остроту и «хрупкую пронзительность» ее стихов, умение зафиксировать течение времени и точность в использовании слов.

А первые стихотворные пародии на Ахматову появились в печати ещё за полгода до выхода ее первого сборника «Вечер». Четыре стихотворения вышли в модернистском журнале «Аполлон», и их спародировал сатирик Виктор Буренин, критиковавший ещё Тургенева и Фета. Частые пародии всю жизнь будут маркером известности и узнаваемости стиля Ахматовой. В основе этого стиля лежал акмеизм — литературное направление, которое «исповедовали» в творческом объединении «Цех поэтов», к которому примкнула молодая Ахматова.

«Акмеизм вышел из недр символизма. Критик Эйхенбаум считал, что акмеистам так и не удалось преодолеть символизм. Более того, они, с его точки зрения, были возвратом к раннему, «эстетическому», символизму. По сути, сами символисты породили акмеистов, в частности Гумилева и Городецкого, которые были частыми посетителями «башни» Вячеслава Иванова, его собеседниками. На «башне» впервые встретились в 1911 году и Ахматова с Мандельштамом. Бунт акмеистов оформился как ответ на доклад Иванова «Заветы символизма» и реализовался на страницах журнала «Аполлон», — объяснила Светлана Калашникова.

Молодые поэты противопоставляли себя мистикам и богоискателям символизма, подчеркивая конкретность, вещность, предметность как неотъемлемые свойства своей поэтики, внимание к «земному» – в противовес мистически-абстрактному символизму. Как сказал исследователь Владимир Вейдле, обобщая черты поэтики, которую он назвал «петербургской», это было «…преобладание предметного значения слов…над обобщающим смыслом».

А здесь, где стояла я триста часов и где для меня не открыли засов

Несмотря на то, что Анна Ахматова прожила дольше, чем все её братья по перу, у неё была очень сложная творческая судьба. В середине 1920-х годов её взяли под наблюдение в НКВД, стихи ее больше не издавали, считая их упадническими, провокационными и антикоммунистическими. В 1929 году – в «год великого перелома» – она вышла из Всероссийского союза писателей в знак протеста против травли писателей Евгения Замятина и Бориса Пильняка.

«К концу 1939 года отношение советской власти к Ахматовой изменилось: ей предложили подготовить к публикации книги для двух издательств. В январе 1940 года поэтессу приняли в Союз писателей, в том же году журналы «Ленинград», «Звезда» и «Литературный современник» стали печатать её стихи, в издательстве «Советский писатель» вышел сборник её стихотворений «Из шести книг», выдвинутый на Сталинскую премию», — рассказала Светлана Калашникова.

Великая Отечественная война застала Ахматову в Ленинграде. Она была эвакуирована сначала в Москву, затем в Ташкент – там она выступала в госпиталях, читала стихи раненым солдатам. В Северную столицу поэтесса вернулась в 1944 году.

По возвращении она писала: «Страшный призрак, притворяющийся моим городом, так поразил меня, что я описала эту мою с ним встречу в прозе… Проза всегда казалась мне и тайной, и соблазном. Я с самого начала все знала про стихи – я никогда ничего не знала о прозе».

В 1946 году вышло Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором резкой критике подвергалось творчество Анны Ахматовой и Михаила Зощенко. Оба были исключены из Союза советских писателей.

«В постановлении ВКБ Ахматову обвинили в безыдейности поэзии. Послевоенное время отличалось особым ужесточением. В официальной литературе царила теория бесконфликтности. На этом фоне ранние стихи Ахматовой считались отходом от генеральной линии», — поделилась Татьяна Осипова.

Сама Ахматова сказала: «Скажите, зачем великой моей стране, изгнавшей Гитлера со всей его техникой, понадобилось пройти всеми танками по грудной клетке одной больной старухи?».

 

Затем, что и в смерти блаженной боюсь забыть громыхание черных марусь

В 30-е годы был арестован второй муж Ахматовой Николай Пунин и дважды арестован её сын Лев Гумилев. В 1938 году его приговорили к пяти годам исправительно-трудовых лагерей. О чувствах жен и матерей «врагов народа» Ахматова написала одно из своих знаменитых произведений — автобиографическую поэму «Реквием». После отбытия наказания Лев Гумилев добровольцем пошел на фронт и дошел до Берлина, а по возвращении с фронта снова был арестован и приговорен ещё к десяти годам исправительно-трудовых лагерей. Все его годы заключения Ахматова пыталась добиться освобождения сына, однако Льва выпустили на свободу только в 1956 году. С матерью, как известно, у Льва Николаевича были сложные отношения.

Знаю, милый, можешь мало

Обо мне припоминать:

Не бранила, не ласкала,

Не водила причащать.

«Из этих «не» во многом и сложилось детство Льва Гумилева. Мама присутствовала лишь в разговорах о ней с бабушкой, в ожидании ее приездов в Слепнево, где он жил до 14 лет, в скудных денежных переводах из Петрограда, в ее обычно немногословных и малоинформативных письмах. Но по сути ее никогда не было рядом. И, может быть, это была самая большая обида и печаль Льва Николаевича Гумилева. Сыновья не прощают матерям, когда не они являются смыслом их существования. А этот лобастый, не по годам умный, строптивый, неулыбчивый мальчик был ей вечным укором, ее личной катастрофой, ее поражением, в котором она не хотела признаться даже себе самой. «Ты сын и ужас мой», — прокричит она в своем «Реквиеме», а он обидится. «Тебе было бы лучше, чтобы я умер», — бросит он ей в разгар очередного скандала. Их было много, этих стычек, ссор, злых слов», — отметила Светлана Калашникова.

Символично, что, когда в 1988 году открывали музей Ахматовой в Фонтанном доме, Лев Николаевич демонстративно отказался подняться в «пунинскую» квартиру. Просто помаячил мрачно у входа, дав себя сфотографировать, пока произносились официальные речи, а потом ушел, не прощаясь.

Но примирение матери и сына все-таки состоялось. Именно Лев Гумилёв добился, чтобы мать отпели в Никольском соборе, как она завещала. Это были первые публичные церковные похороны в советской истории.

«И, наконец, спустя год он привезет на электричке тяжеленный чугунный крест, сделанный по его заказу, и будет на себе его тащить от станции Комарово прямо до могилы Анны Андреевны. Никого не попросит о помощи, никому не доверит священную ношу. Всё сам», — подчеркнула Светлана Калашникова.

Анна Ахматова, несмотря на все тяготы, очень любила свою Родину и никогда всерьёз не рассматривала возможность эмиграции. Ещё осенью 1917 её первый муж Николай Гумилев рассматривал возможность переезда за рубеж для Ахматовой, о чем сообщал ей из Лондона. Уехать из Петрограда советовал и Борис Анреп. На эти предложения Ахматова ответила отказом:

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернялся скорбный дух.

Об этом же её стихи «Не с теми я, кто бросил землю...», «Так не зря мы вместе бедовали...» и эпиграф «Реквиема»:

Нет! и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Пусть так же они поминают меня в канун моего поминального дня

Филологи Южного федерального университета советует читать Анну Ахматову, начиная с ранних сборников стихов «Четки» и «Вечер».

«Затем перелом в её творчестве можно отследить в сборнике «Белая стая». Только так можно понять, как из юной поэтессы вырос великий русский поэт. Что касается «Реквиема», то, конечно, понять его помогут биографические подробности. Но рассматривать поэму только как плач по сыну нельзя. Здесь плач по всей «безвинной Руси», плач, который в 10 главе приобретает вселенский масштаб: казнь Христа, молчание матери», — объяснила Татьяна Осипова.

Татьяна Осиповна добавила, что считает эталонным образ Ахматовой, воплощенный актрисой Светланой Крючковой в российском четырёхсерийном фильме Дмитрия Томашпольского «Луна в зените», снятого по мотивам неоконченной пьесы Анны Ахматовой «Пролог, или Сон во сне».

Премьера состоялась 22 ноября 2007 года. Повествование фильма построено как воспоминания Анны Ахматовой о своей жизни. Они охватывают Серебряный век, послереволюционные годы и последние годы Анны Андреевны, когда она живёт на даче в Комарове. В качестве героев воспоминаний фигурируют образы Блока, Маяковского, Цветаевой и трёх мужей Ахматовой: поэта Николая Гумилёва, учёного-востоковеда Владимира Шилейко и искусствоведа Николая Пунина.

Татьяна Осипова и Светлана Калашникова назвали свои любимые строки в творчестве Ахматовой.

***

Забудут? — вот чем удивили!

Меня забывали не раз,

Сто раз я лежала в могиле,

Где, может быть, я и сейчас.

А Муза и глохла, и слепла,

В земле истлевала зерном,

Чтоб после, как Феникс из пепла,

В эфире восстать голубом.

 

Вечером

Звенела музыка в саду

Таким невыразимым горем.

Свежо и остро пахли морем

На блюде устрицы во льду.

Он мне сказал: «Я верный друг!»

И моего коснулся платья.

Так не похожи на объятья

Прикосновенья этих рук.

Так гладят кошек или птиц,

Так на наездниц смотрят стройных…

Лишь смех в глазах его спокойных

Под легким золотом ресниц.

А скорбных скрипок голоса

Поют за стелющимся дымом:

«Благослови же небеса —

Ты в первый раз одна с любимым».

Автор текста: Алексей Романенко