Спартанский обычай

В 16 веке, когда возникло донское казачество, не существовало идентичности на основе национальной принадлежности. Люди относили себя к тому или иному народу не по крови, а по тому, в какого Бога они веруют, какому монарху служат и какому укладу следуют в быту. Идентичность первых донских казаков базировалась на том, что они боевое братство, союз свободных мужчин, промышляющих морскими разбоями и пиратством.

К тому времени, когда Иван Грозный впервые решает вести какие-либо дела с казаками, зримыми приметами казачества как трансграничного историко-культурного явления были военизированный образ жизни, особая иерархия внутренних статусов во главе с атаманом и запрет семейно-брачных отношений.

Профессор кафедры отечественной истории XX–XXI века Института истории и международных отношений ЮФУ, доктор исторических наук Андрей Венков рассказал, что всё изменилось, когда на Дон стали переезжать беженцы из разных концов России. Многие бежали сразу с семьями, другие приезжали без семей, обустраивались на Дону, а затем забирали близких, которые все это время дожидались кормильца, например, в родном селе.

«На этом этапе формирования казачьей культуры в донском войске стояли плечом к плечу и женатые, и холостые воины, и первое время не иметь жены считалось большей «лихостью». Но со временем логика изменилась: если ты живешь на границе, ходишь в набеги и военные походы, но у тебя всё равно есть супруга и дети, значит, ты достойный казак, можешь семью прокормить и оборонить. И иметь семью стало престижно», — рассказал Андрей Венков.

В начале 17 веке женами обзавелась правящая верхушка казачьего сообщества: юртовые и войсковые атаманы, а к середине века уже и рядовые казаки. Такое положение вещей подтверждают свидетельства, что в военные походы ходили отцы и сыновья, то есть были казаки не только беглые, но и рожденные уже на Дону, а значит, их родители уже жили на этой земле семьями.

Старые и новые порядки

Семейная жизнь у казаков жёстко регламентировалась: свадьба, развод — всё происходило на круге. Поскольку они жили на границе, всегда в полной боевой готовности, нужна была строжайшая дисциплина и полное доверие сослуживцев.

«А первая опасность при таком укладе какая? Передраться из-за женщин! Поэтому казачий круг четко определял, что это женщина именно этого человека и никто другой не неё засматриваться не может. Если казак уходил в длительный поход, был возможен развод. Муж мог выйти на круг и «отдать» другому достойному казаку свою жену, ведь её надо кому-то кормить, пока его нет. А главное, это помогало сохранять систему внутренней безопасности», — поделился Андрей Венков.

Такие законы звучат чудно, ведь православный человек не может «отдать» свою венчаную жену другому ни при каких обстоятельствах. Церковный суд может дать развод, но совсем по другим причинам. Однако на Дону рубежа 16–17 веков не было не только церковного суда, но и Православной Церкви как таковой.

В отдельных станицах жили «донские татары» — представители тюркских народов, сохранявшие мусульманскую веру и свои имена. С 18 века на Дону было некоторое количество казаков-калмыков, исповедующих буддизм. Большинство же казаков всё-таки были родом из православной части России, называли себя христианами и даже носили кресты.

«Только вот на деле это была своя вера, казачья. Старший научный сотрудник ЮНЦ РАН, историк Алла Шадрина удачно назвала это воинским типом религиозности. Если совсем упростить, главная заповедь казачьей религии: «На Бога надейся, а сам не плошай». Так было необходимо, потому что в Бога они верили по-разному, а не плошать нужно было всем вместе», — объяснил Андрей Венков.

Вне зависимости от того, к какой монотеистической религии относили себя жители разных станиц, в целом на жизни донского казачьего войска оставался большой налёт язычества. Возвращаясь со службы, казаки кидали свои фуражки в Дон: это типичное для славянского язычества обожествление реки, а фуражка — символ головы, которую воины склоняют перед покровительствующим божеством.

Но ровно в середине 17 века, в 1650 году донские казаки были включены в систему церковной администрации Русской церкви. Приходское духовенство заняло свой статус в общественной структуре населения Дона, священники стали проповедовать среди казачества. Постепенно казакам приходилось отказываться и от кровавых обычаев, и от того, что женщину можно передать другому как имущество. В том числе против таких новых порядков поднял свой бунт донской казак Степан Разин.

И за борт ее бросает в набежавшую волну

Сильнее всего охотничьего атамана Разина не устраивало, что второй русский царь из династии Романовых Алексей Михайлович по прозвищу Тишайший поручает донским казакам воевать с Польшей, крымскими и ногайскими татарами, а «с турецкими людьми под Азовом» просит жить мирно. Глобально же Стеньке Разину не нравилось, что под влиянием русского самодержавия и Русской Церкви вся жизнь казаков становится менее разбойничьей и свободной, и более оседлой, и культурной.

Недаром в произведениях фольклора Степан Разин становится флотоводцем, который без жалости топит в Волге свою вчерашнюю невесту — захваченную в плен персидскую княжну. Самая известная версия этого сюжета содержится в песне «Из-за острова на стрежень». Исследователи полагают, что в действительности такого эпизода не было.

«Восстание Разина поддерживали наиболее бедные, недавно ставшие казаками беглые крестьяне, а вот те, кто уже несколько поколений жил на Дону, хотели союза с Москвой и понимали, что глава бунтовщиков своими действиями отбрасывает казачество назад в средневековье, бунт не поддержали», — отметил Андрей Венков.

Поэтому в 1671 году наиболее зажиточные казаки из низовья Дона схватили Разина и передали его на царский суд в Москву, где его казнили. С оговорками, но можно сказать, что в этот момент элиты казачьего общества сделали свой выбор в пользу служения России и в пользу семейных ценностей. У казаков 18–19 века уже не могло быть и речи о передаче жены на кругу, брак стал венчаный: раз и на всю жизнь, а если и развод, то по закону.

«В 1750-х годах войсковой атаман Степан Данилович Ефремов решил, что его власть безгранична, и он может самовольно развестись со своей женой Евдокией Андреевной Фроловой, страстно возжелав жениться на приглянувшейся казачке Меланье Карповне, продававшей бублики на Черкасском базаре. Он не получил решения ни суда церковного, ни суда гражданского, который бы позволил бывшей супруге претендовать на половину имущества, а значит, просто бросил её. Точно так же спустя несколько лет атамана Ефремова бросили на произвол судьбы его соратники, не стали его поддерживать, когда он пытался вести на Дону свою политику», — рассказал Андрей Венков.

Семья уже рассматривалась как нечто незыблемое, и нельзя было у казаков без последствий бросить жену ни в набежавшую волну, ни на произвол судьбы.

А у нас сосед — друг человека!

В 18 веке русские цари почти окончательно запретили казакам походы за добычей, ведь это могло спровоцировать войну России с Турцией. Главным источником дохода для казака стало жалование за военную службу и выделенная ему войсковая земля. Каждого мужчину на Дону в течение 25 лет его жизни три-четыре раза забирали служить на три-четыре года. Фактически он служил 10–15 лет из 25.

«И вот эти 15 лет, естественно, всё хозяйство лежало на женских плечах. Роль женщин в казачьем обществе действительно выросла. Жену передать другому уже нельзя, а отсутствие любовных интрижек, как мы помним, — залог безопасности и стабильности войска донского. Поэтому за верностью супруги, которая ждёт мужа со службы, следило всё сообщество, особенно старики. В советское время были бабушки у подъездов, которые запоминают, кто к кому пришел, с какими номерами машина подъезжала, как персонаж Ноны Мордюковой в фильме «Бриллиантовая рука». У казаков всё было ещё строже: ещё неизвестно, загуляла девушка или нет, но у неё там какое-то веселье намечается, её на всякий случай возьмут и высекут», — отметил Андрей Венков.

Коллективным было и воспитание детей. Девочка должна была стать хорошей хозяйкой, а мальчик – воином, и вырастить их такими – ответственность всего населенного пункта. Мальчиков учат сражаться и седлать коня старшие товарищи, тех ещё более старшие, а за общим процессом приглядывает кто-то из взрослых мужчин в станице, кто сейчас не на службе.

«Затем, когда войны стали более жестокие, как говорят «более квалифицированные», то, чтобы сделать военную карьеру, надо было знать грамоту. Поэтому к началу XX века среди казаков грамотных было в четыре раза больше, чем в центральной России. Кроме того, сюда изначально шли люди пассионарные, активные, и когда они стали менять военное дело на гражданскую или культурную деятельность, то и там добивались успеха. Школы были бесплатные — хотите девочек учите, хотите мальчиков», — рассказал Андрей Венков.

Для служивого сословия, постоянно принимающего участие в войнах, казаки довольно редко погибали в бою, поэт Василий Жуковский даже называет атамана Матвея Платова «вождь невредимых». Поэтому на Дону не очень много вдов, но они всё-таки есть и даже объединяются в кружки. Быть вдовой казака – незавидное положение, потому что она не являлась наследницей состояния мужа, владельцем всего хозяйства становился старший мужчина в роду мужа: отец, брат или сын. Хозяйство обычно представляло собой сады и виноградники, стада скота. К земледелию перешли поздно, в середине XIX в. У казаков не было земледельческих праздников.

Современная казачья семья

По сельской местности из 46 районов Ростовской области до сих пор есть 7 районов, где по переписи населения больше 2/3 населения идентифицируют себя как казаки.

«Они помнят о своей принадлежности, но не выпячивают её. Отличить их можно по некоторым признакам. Например, казаки очень хорошие организаторы и администраторы, в казачьей станице жизнь всегда кипит, но при этом из казаков редко получаются хорошие фермеры, поэтому землю они чаще сдают в аренду, чем возделывают сами», — рассказал Андрей Венков.

Первые казаки 400 лет назад и вовсе топили в Дону тех, кто пытался заниматься сельским хозяйством, потому что достойным делом считалось только проливать кровь, побеждая врага, а не проливать пот, копошась в чернозёме. 350 лет семейной жизни смягчили казачий нрав, но монотонной работе с ежегодными посевами и жатвами пшеницы казаки всё ещё предпочитают военную службу, бизнес, рыбалку или спорт — любое дело, в котором можно проявить удаль.

«Также казаки редко берут в жены пришлых. Даже если ребенок из казачьей семьи уезжает в город, например, обучаться в университете, он, скорее всего, потом вернется к себе в станицу, и жену будет выбирать из деревенских, из своего или соседних районов. Ну и, конечно, в казачьей семье должно быть много детей, так было и в царской России, и в советской, и продолжается сейчас», — подытожил Андрей Венков.

Из досаждающих российскому государству холостых язычников казаки постепенно по собственной воле стали семейными, православными и самыми верными сынами Отечества. Именно эту казачью честь сохраняет, разделяет и приумножает современное казачество, а Южный федеральный университет поддерживает храбрые казачьи начинания научной экспертизой и сохранением исторической правды о традициях прошлого.

Автор текста: Алексей Романенко.

Фото из семейного архива современной казачьей семьи Белокудренко, потомков казачьего рода Николаевых