В таганрогском кампусе Университета создавались технологии, позволявшие большой стране лидировать в космической гонке.

В начале 1970-х годов научно-конструкторское бюро «МИУС» ТРТИ (ныне ЮФУ) установило тесные связи с КБЭ г. Харькова и НПО «Энергия» г. Калининграда (сейчас – г. Королёв). Для этих организаций развернулись разработки проблемно-ориентированных вычислительных машин и систем, комплексов и устройств, предназначенных для моделирования, управления, навигации и автоматической обработки данных.

«Я принял участие в работах с НПО «Энергия», ещё будучи студентом. Чем мы занимались? Прежде всего, ректор ТРТИ Анатолий Каляев сделал несколько интересных докладов о цифровых интегрирующих машинах. В это время шла программа «Союз – Аполлон», и наши учёные ездили в США. Борис Черток и Владимир Бранец из «Энергии» узнали о том, что американцы для моделирования своих стендов, двигателей ракет, систем управления активно используют как раз цифровые интегрирующие машины. Возник вопрос: «А кто в СССР делает такие вещи?», и оказалось, что только ТРТИ. В итоге вышли на нас, появился заказ, и мы приступили к работе», – рассказал заведующий кафедрой встраиваемых и радиоприемных систем ИРТСУ ЮФУ Сергей Синютин.

Занималось этим НКБ «МИУС», в частности, научный руководитель бюро Олег Пьявченко. Конкретно для космоса было сделано две модели: «Интар-274» и «Интар-475».

На «Интар-274» отрабатывалась система управляемого спуска (СУС), которая моделировала все этапы движения посадочного модуля корабля «Союз» при входе в атмосферу. СУС содержала модель атмосферы, модель системы управления, модель релейных исполнений в двигателе и т.д. Она подключалась к реальному борту.

«Как производились тренировки? На НПО «Энергия» стоял спускаемый аппарат. В нём были реальные приборы, туда приходил космонавт, а рядом стояла наша машина. Отрабатывались даже внештатные ситуации, как если бы что-то отказало, вошло не под тем углом.

Приёмо-сдаточные испытания показали, что замена в стенде самой быстродействующей в то время отечественной ЦВМ БЭСМ-6 на ЦВС «Интар-274» позволяет в 5-10 раз повысить скорость решения задач, характерных для систем управления космическими кораблями и спутниками», – добавил Сергей Синютин.

«Интар-475» стал разработкой, ориентированной на проект «Энергия» – «Буран» с одной стороны и на орбитальную станцию «Мир» с другой. ЦВС предназначалась для использования в составе тренажно-моделирующего комплекса, обеспечивающего отработку новой техники и тренировки экипажей космических кораблей. К сожалению, внедрение этой системы пришлось на начало нестабильных 1990-х годов. Тем не менее, часть модулей вошла в штатную моделирующую систему комплекса «Энергия» – «Буран», на нём проводили вполне конкретные испытания, в частности анализ по работе рулевых машинок первой ступени «Энергии».

«Параллельно мы решали много частных задач. Например, мне довелось принимать участие в проекте, над которым преимущественно работали представители МГТУ им. Н. Э. Баумана. Это была система распознавания речи для космического велосипеда.

Дело в том, что у нас использовался аппарат для автономного (без связи с кораблём) перемещения космонавта на орбите. А поскольку заранее планировалось, что руки у него будут заняты работой, команды он должен был отдавать голосом. На то время, когда технологий, как сейчас, не существовало, это была очень тяжёлая задача. К тому же голос в скафандре сильно меняется: во-первых, другое давление, во-вторых, стрессовая ситуация. В общем, нужно было научить космонавта исполнять эти команды в различном психофизиологическом состоянии и на той технике, которая имелась в распоряжении. Поставленная задача была успешно решена. Мы вместе с ребятами помогали в меру своих сил: разрабатывали алгоритмы, моделировали на машинах. Тогда это были американские PDP-11, потом – советские СМ-4», – отметил спикер.

Сергею Синютину довелось участвовать и в создании системы управления тренажёром «Стыковка». Чтобы сконструировать его во времена без дисплеев и видеопроекций, делалась физическая модель станции из дерева и металла. Она ставилась на специальную поворотную платформу, которая ездила по рельсам. На кран-балке по другим рельсам перемещалась видеокамера, на которую был направлен специальный управляемый осветитель, имитирующий солнце. Модель поворачивалась с той скоростью и таким боком, как делала бы это в реальной ситуации, приближалась, удалялась, работал трансфокатор камеры. Эти компьютеры управляли всем залом с рельсами, камерами, тележками так, чтобы космонавт в процессе стыковки видел на телевизионном экране ту же картинку, которую потом будет наблюдать через ВСК (визир специальный космический – прим.ред.). Некоторые моделирующие комплексы занимали примерно этаж здания.

«Все эти испытания осуществлялись на НПО «Энергия». Порой мы с коллегами из НКБ «МИУС» находились там месяцами. Сначала в Таганроге делали оборудование, отлаживали, а затем везли туда, совместно со специалистами устанавливали эти комплексные программы.

Так работали инженеры с сотен предприятий СССР. Гостиница, где я жил, была полностью заселена: кто из Томска, кто из Харькова, кто из других городов. И вот сидим мы там по 2-3 недели, возвращаемся в Таганрог, командировку переоформили – и обратно. Я однажды так уехал, вернулся – а у меня сын уже разговаривает», – заключил Сергей Синютин.