Александр Федорович Пожарский — профессор кафедры органической химии Химического факультета ЮФУ. Он родился 8 декабря 1938 года. В 1961 году Александр с отличием окончил Ростовский государственный университет и был рекомендован в аспирантуру, которую закончил досрочно, защитив кандидатскую диссертацию в 1963 году. В 1968–1969 годы работал постдоком в университете Восточной Англии.

В 1972 году Александр Федорович защитил докторскую диссертацию и вскоре был утвержден в звании профессора. В течение 38 лет с 1981 года возглавлял кафедру органической химии химфака РГУ, а затем ЮФУ. За эти годы 36 его учеников защитили кандидатские диссертации и четверо стали докторами наук. В 2008 году указом Президента РФ Александр Федорович был удостоен звания Заслуженного деятеля науки Российской Федерации. Он автор 35 изобретений, 470 научных публикаций и 10 книг, половина которых вышла за рубежом в виде монографий и учебников. Будучи широко известным химиком-органиком, неоднократно приглашался для чтения лекций в университеты различных стран и Российской Федерации.  

В канун Дня памяти и скорби Александр Федорович поделился воспоминаниями о своем военном детстве, проведенном в эвакуации вдали от родного города. Для всей нашей необъятной Родины день 22 июня 1941 года остался не просто датой, а роковым рубежом, отделившим мирную счастливую жизнь от долгих 1418 дней Великой Отечественной войны. Именно таким этот день был и для семьи Александра Пожарского.

Вспоминая далекое прошлое, Александр Федорович говорит о своих первых детских впечатлениях, пробудившихся во второй половине 1942 года, можно сказать в самое тяжелое время войны.:

«Родился я 8 декабря 1938 года, так что, когда война началась, мне было два с половиной года. Естественно, начало войны я не помню. К счастью! Представляю, какой ужас испытали мои родители, которые только что опомнились от финской войны, от ранения на ней отца, служившего командиром минометного взвода.  И вдруг новая война. Это страшное дело! ... Накануне войны отец работал в школе ВВС, которая размещалась в те годы на нынешней Гвардейской площади. Там он был командиром роты и одновременно преподавал химию», — рассказал Александр Пожарский.

Фёдор Тихонович Пожарский в лаборатории, ок. 1950 г.

Создание таких школ было инициировано   руководством Военно-воздушными силами СССР в мае 1940 года. Правительство страны одобрило эту идею.  В спецшколы ВВС поступали ученики старших классов, где из них готовили летчиков, техников и специалистов аэродромного обслуживания.

«С началом войны школу ВВС вместе с семьями ее персонала эвакуировали в Кисловодск. Думали, что там не будет немцев. Но немцы заняли Кисловодск, поэтому мы оказались на оккупированной территории. Вместе с мамой и бабушкой мы жили на частной квартире. Отец в это время оборонял в составе спецшколы ВВС перевалы Кавказских гор, куда стремились немцы, чтобы дойти до нефтяных месторождений Чечни и Азербайджана. Не случайно среди наград отца была медаль «За оборону Кавказа». Мать с бабушкой жили вязанием теплых вещей, а я помогал им с помощью веретена делать шерстяные нити из овечьей шерсти и сматывать их в клубки. Первое отчетливое воспоминание относится, вероятно, к середине 1942 года, когда мы с матерью убегали вверх по улочке к дому, увидев в небе самолет», — добавил профессор.

Другой эпизод, о котором рассказал Александр Фёдорович, связан с сидевшими в столовой у открытого окна немецкими офицерами, бросавшими маленькому Саше и другим мальчишкам сигареты. Немцы смеялись, наблюдая, как ребята их растерянно подбирают.

Александр Федорович Пожарский с родителями, 1941 год

«Наступил драматический момент, когда оккупанты переписали жителей, кого они намеревались вывезти в Германию. В список попали и мы втроем. Назначили день отъезда. Но бабушка моя была смелым и решительным человеком — кстати, она прожила 93 года, — и ночью она сменила местожительство, перебравшись в отдаленную часть Кисловодска, рассчитывая, что немцы нас быстро не найдут.  Первоначально жили мы вблизи станции Минутка, следующей от главного вокзала», — вспоминает Александр Пожарский.

Согласно материалам сборника «Без срока давности» по Ставропольскому краю, около 2 тыс. евреев, в том числе 112 медицинских работников, были вывезены для уничтожения в Минеральные Воды. В самом Кисловодске массовых акций уничтожения не было.

«Таких ЧП в Кисловодске не было. Существует мнение, что Гитлер хотел Кисловодск сделать своей южной резиденцией, потому как курортный и географически удобно расположенный город. Поэтому там не было такого. Вот в Ростове идешь мимо, и мемориальная доска висит, что здесь [люди] были расстреляны или вот на Змиёвской балке, в начале 1-й Советской… там такого, насколько я знаю, не было», — подтверждает профессор, завершая рассказ о событиях оккупации.

В 1943 году части Красной Армии освободили Кисловодск от немецко-фашистских захватчиков. Город находился в оккупации с 14 августа 1942 года по 10 января 1943 года.

«Немцы в Кисловодске были недолго, месяцев четыре или пять, может быть. Я помню, лежу в 6 утра, светает. И бабушка, возвращаясь с базара, открывает дверь, входит, и я сквозь сон слышу – «наши в городе». Без боев немцы ушли. Они бежали буквально ото всюду, почти без боев, особенно после Сталинграда», — подчеркнул Александр Пожарский.

После освобождения Кисловодска семья воссоединилась и вскоре переехала вместе со школой ВВС в город Ереван.

«Следующая наша точка эвакуации – это Ереван. Здесь мы жили в школе в центре города. Ну что там запомнилось? Большой и Малый Арараты, основательное землетрясение, неожиданная стрельба по окнам нашей квартиры поздно вечером. На горе перед нашим домом пролегала дорога из Ирана в сторону Карабаха. Запомнилось то, как неделями и день и ночь по ней шли грузовики Studebaker — это были поставки по Ленд-лизу», — вспоминает Александр Фёдорович.

Конечно, скромный быт пронизывал все годы войны. 

«Бабушка и родители работали учителями, а я в это время был предоставлен сам себе, бегал с армянскими мальчишками, выучил армянский язык, который, впрочем, вскоре забыл. Питались мы, как и все наши соотечественники скромно: жареная картошка на смальце, с трудом достававшийся хлеб, иногда яйца и такой деликатес, как сгущенка. Отец нередко баловал меня гоголем-моголем», — поделился Александр Пожарский. 

Сохранились у Александра Федоровича и воспоминания о возвращении в родной город из эвакуации.

«В Ростов мы вернулись в августе 1944 года. На вокзальных платформах были размещены все «причиндалы» школы ВВС, в частности горы матрасов. Я вместе с детьми лежал на них в ожидании отбытия. Незадолго до отъезда сотрудники и их семьи запели песню «Прощай, любимый город, уходим завтра в море…». Тогда эта песня была популярной. Ехали мы вначале вдоль реки Аракс, отделявшей Армению от Ирана, далее через Баку, Махачкалу и Минеральные воды. Въезжали в Ростов со стороны Сельмаша и далее дорога тянулась по улице Мечникова до угольных складов, где сейчас находится НИИАП. Угольные и дровяные склады были кругом и между ними громоздились горы разбитой военной техники. В те годы дрова и уголь служили неотъемлемой частью быта. В каждой квартире была печь с трубой, выходившей на крышу, а в подвалах хранились завезенные с лета дрова и уголь. Люди, жившие в частных домах, как правило содержали коров и топили «кизеками». Мне приходилось часто помогать отцу рубить дрова, носить их и уголь на третий этаж, где мы жили. Использование печи, да еще и в спальной комнате – это большое искусство, которым отец владел в совершенстве. Горячей воды не было, холодная была с большими перебоями, за ней чаще приходилось ходить к колонке. Сотрудникам школы ВВС ежегодно выделяли участки для огородов, например, отец получил участок в начале Персиановки, а на следующий год в селе Самарском. Отец там выращивал картошку, капусту, помидоры, огурцы, бахчу… При этом Ростов был сильно разрушен, примерно на 60 %. В 1945–1946 годы все скверы центра города представляли собой кладбище, например кладбище Кировского сквера, в 1948 году все могилы были объединены на Братском кладбище в мемориальном захоронении. Основным видом транспорта после войны был трамвай. Особенно популярным был маршрут №8 «левый» и «правый», который ходил между Центральным рынком и Рабочим Городком по Буденновскому и Ворошиловскому проспектам.  

Нельзя обойти стороной и непрерывное улучшение послевоенной жизни – очереди за хлебом и сахаром постепенно отмирали, строились новые здания, наполнялись магазины, появились троллейбусы. Мирная жизнь вступила в свои права», — подытожил Александр Пожарский.

Сотрудники Института истории и международных отношений в лице Елены Кринко, Александры Криворотовой, Анны Руман, Дарьи Леоновой и Елизаветы Глазуновой благодарят Александра Федоровича Пожарского за ценные воспоминания о драматических событиях его военного детства.

Статья подготовлена в рамках научно-исследовательского проекта «Ученые ЮФУ: вчера, сегодня и всегда» на базе Института истории и международных отношений Южного федерального университета.

Ред: Алексей Романенкo

alromanenko@sfedu.ru