Александр Николаевич Островский родился 31 марта (12 апреля по новому стилю) 1823 года в Замоскворечье. Его отец дослужился до дворянского чина, работая судебным стряпчим, и эту профессию передал сыну. Работая канцеляристом в разных московских судах, Александр сталкивался с промышлявшими торговлей крестьянами, мещанами, купцами и мелким дворянством, он наблюдал, как родственники судятся за наследство, как пытаются вернуть долги с несостоятельных должников и многое другое.

Из этих склочных сюжетов литературно одаренный юноша создал не просто сатирические театральные зарисовки, а новый пласт русской драматургии. Александр Островский считал, что бытовая и историческая драматургия имеют наибольшее воспитательное значения для зрителей, которых не коснулось просвещение. Создавая для российских театров бытовой репертуар, он стремился к тому, чтобы зрители увидели себя со стороны, узнали на сцене себя и свои слабости и пороки, свои смешные стороны.

Доцент кафедры теории и истории мировой литературы Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации ЮФУ Татьяна Ушакова отмечает, что пьесы Островского построены таким образом, чтобы зритель поверил в возможность исправиться, измениться. Высокое общественное назначение литературы, по мнению драматурга, состоит в чисто просветительском намерении с помощью искусства «исправлять народ». А средством такого исправления должно быть не сатирическое обличение, а «соединение высокого с комическим», как некое противопоставление чистой сатире. 

«Литературное творчество Александра Островского существовало для театра, жило в нем. Художественный мир Островского органично вошел в новую русскую литературу и при этом сочетал в себе допетровские и допушкинские пласты сознания.  В своих произведениях автор рассматривал, как рушатся ценности страны. И поэтому каждая из его пьес имела реалистичный финал, чаще всего положительным финалом его развязки не назовешь. Для него главнее было показать в своих произведения реальную, а не вымышленную жизнь, отобразить жизнь русского народа, и, причем, он ее ничуть не приукрашал – а писал то, что видел вокруг себя, в чем хорошим помощником ему был его жизненный опыт», — рассказала Татьяна Ушакова.

14 февраля 1847 года 23-летний Александр Островский собирает у себя дома гостей и читает им небольшую пьесу «Картина семейной жизни», которую считает началом своего поприща.  Профессор Московского университета славянофил Степан Шевырёв торжественно поздравил собравшихся с «появлением нового драматического светила в русской литературе».

В ранний период своего творчества Островский стремился следовать критическому реализму, бывшему знаменем натуральной школы. В это время он пишет «Записки замоскворецкого жителя» и «Сказание о том, как квартальный надзиратель пускался в пляс…», а также пьесу «Банкрот», которая теперь известна под названием «Свои люди – сочтёмся». Эта пьеса имела большой успех в напечатанном виде в журнале «Москвитянин, но не была допущена к постановке в театре из-за острой социально-политической направленности.

Второй период творчества драматурга ознаменован интересом к фольклору, народному быту и обычаям. В 1852 году Островский и его единомышленники организовывают при журнале «Москвитянин» свою «молодую редакцию». В этот период созданы пьесы «Не в свои сани не садись», «Бедность не порок», «Не так живи, как хочется». Их сразу ставят на сцене Малого театра в Москве.

В 1855–1860 годы, накануне отмены крепостного права Островский переходит на революционно-демократические позиции, к этому периоду относятся такие произведения как «В чужом пиру похмелье», «Доходное место», «Воспитанница» и «Гроза». Образы купцов-самодуров и их жертв заслонил героический характер Катерины, бросившей вызов «Тёмному царству».

«Четвертый период — зрелого мастерства Островского — самый продолжительный и монолитный. Его творчество 1861–1886 годов отличается разножанровостью, проникновением во все области жизни современников, во внутренний мир героев и их психологию. Пьесы этого периода до сих пор украшают репертуар театров: «Женитьба Бальзаминова», «Снегурочка», «На всякого мудреца довольно простоты», «Бешеные деньги», «Лес», «Волки и овцы», «Бесприданница» и другие. Вот и получается, начав пробу пера в стиле натуральной школы в 40-50-е годы Островский приходит к созданию тонкой психологической драмы в 70-80-е», — объяснила Татьяна Ушакова.

Иван Гончаров считал, что именно Островский достроил здание русского театра, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов и Гоголь.

«Мы, русские, с гордостью можем сказать: «У нас есть свой, русский, национальный театр. Он по справедливости должен называться «театром Островского», — пишет Иван Гончаров. Да и сам драматург не отделял себя от русского театра, подтверждение тому его слова: «Я и есть русский театр».

«И это не преувеличение: он не только написал для театра 47 пьес – целый репертуар! – он знал театр сверху донизу: как руководить театром, формировать репертуар, готовить актеров, репетировать пьесу, бороться за достойную оплату труда, помогать состарившимся или попавшим в беду театральным служащимд», — подчеркнула Татьяна Ушакова.

Доцент ЮФУ добавила, что до Островского репертуар русских театров XIX века составляли в основном переводные пьесы и водевили-однодневки. Островский же сумел совершить в области драматургии такой же прорыв, какой Пушкин, Гоголь, Лермонтов совершили в области поэзии и прозы.

В то время, как литература искала «обратную связь» с обществом, для Островского эта проблема была решена. Он был способен передавать свой текст живым голосом актера, его сценическим самочувствием в роли, реакцией зала. Это был театр, где на сцене зритель видел не игру, а живое общение актеров и саму жизнь.

«Да и текст Островского обладает каким-то почти физическим качеством заразительности, запоминаемости. Он как бы был рассчитан на то, чтобы публика, расходясь из театра, уносила эти фразы с собой, перебрасывалась ими, чтобы они были у всех на устах, разлетались на крылатые выражения. Не только актеры-современники драматурга, но и актеры нашей эпохи не раз говорили о том, как сразу «ложится» текст реплик, почти не требуя запоминания», — рассказала Татьяна Ушакова.

На вопрос, как правильно читать Островского, Татьяна Васильевна отвечает, что его пьесы нужно прежде всего смотреть в театре, причем в разных постановках. Сам Островский считал, что пьесу нужно обязательно увидеть на сцене, чтобы оценить её достоинства и понять, что хотел сказать автор. Но имеет смысл прочесть и опубликованный текст пьесы, чтобы в итоге прийти к собственному диалогу с драматургом.

«Родовая специфика пьес и состоит в том, что они пишутся для постановки на сцене. Это своеобразное сотворчество драматурга и режиссера, который определяет, что делает каждый герой в той или иной сцене, как и куда он перемещается, что держит в руках, с каким выражением произносит реплики, монологи. Поэтому и такие разные спектакли по одним и тем же пьесам в разных театрах, дело в режиссерском видении, интерпретации», — поделилась Татьяна Ушакова.

Ставить Островского в наше время одинаково любят как режиссеры традиционалисты, так и новаторы, и с каждым новым режиссерским виденьем пьесы начинают жить новой жизнью. Ставят его и заграницей, ведь переводом своих пьес на французский, испанский, итальянский, английский и немецкий он, будучи полиглотом, занимался сам. А на русский он перевел Гольдони, Макиавелли, Сервантеса и Шекспира.

В Южном федеральном университете работает студенческое научное общество «Русская классика глазами иностранного читателя», и одно из ближайших заседаний СНО будет посвящено разным постановкам-интерпретациям и киноэкранизациям пьес Островского режиссерами XX–XXI веков.

Интересующимся доцент ИФЖиМКК ЮФУ Татьяна Ушакова рекомендует познакомиться с литературоведческими статьями Щелыковских чтений 2016 года «А. Н. Островский и театральная культура конца XVIII – первой половины XIX века».

Среди всего множества цитат из пьес Александра Островского, ставших крылатыми выражениями, Татьяна Васильевна выделила две:

«Счастье не пойдёт за тобой, если сама от него бегаешь» — Бесприданница.

«Чудесного много на свете, только мы не хотим заметить его» — На всякого мудреца довольно простоты.

Автор текста: Алексей Романенко