Анна Владимировна, известно, что Иван Гончаров написал три романа на букву «о»: «Обыкновенная история», «Обломов» и «Обрыв». Если ты уже прочел их однажды, есть ли смысл возвращаться к творчеству Гончарова?

— Во-первых, не стоит забывать, что помимо романов, Гончаров написал прекрасную книгу путевых очерков «Фрегат Паллада». Это результат кругосветного путешествия, которое он совершил на военном фрегате в качестве секретаря вице-адмирала Евфимия Путятина. Его прямой работой было ведение судового журнала, а побочным продуктам стала одна из лучших книг в жанре травелога, то есть литературы путешествий. Эта книга ценна прежде всего тем, что в ней Иван Александрович показал особенности русского национального менталитета. И даже если бы Гончаров не написал больше ничего, он бы вошел в историю как автор «Фрегата Паллада».

Во-вторых, романы Гончарова — это не те книги, которые можно прочесть однажды и забыть. К ним нужно возвращаться в разном возрасте — в 30, в 40, в 50 лет, и смотреть, как меняется наше отношение к героям. Школьное знакомство с «Обломовым» обычно не приносит школьникам ничего кроме скуки. На самом деле Иван Александрович намного шире в своем охвате русской действительности. Романы Гончарова нужны хотя бы для того, чтобы любой читатель понимал, как должен выглядеть русский слог, русский стиль. Писателя, равного Ивану Александровичу Гончарову именно в стилистике, в русской литературе нет. Да и психологизм его книг достоин, чтобы его изучали не только филологи, но и все, кто любит романный жанр.

Перечитывать «Обыкновенную историю», «Обломова» и «Обрыв» можно сколько угодно раз, и с любого места, и это чтение каждый раз будет открывать новые горизонты и новые ракурсы художественного мира Гончарова.

— Персонаж Илья Ильич Обломов всегда вызывает у читателей дискуссию: голубиная душа, не делающая зла, или лентяй, не делающий ничего. На чьей стороне вы?

— Не стоит впадать в крайности, потому что художественный образ всегда шире, чем любая его оценка, и здесь нельзя быть на чьей-то стороне. В каждом возрасте открываются новые пути осмысления художественного мира. Обломов, прочитанный школьником, скорее всего будет воспринят как лентяй, тем более что школьная программа опирается на статью Николая Добролюбова «Что такое обломовщина», где критик обличает героя Гончарова и говорит о нем как о человеке, который не может состояться как личность, потому что отказывается брать на себя ответственность. Но вернувшись к этому роману в тридцать с небольшим, читатель увидит «голубиную душу» Обломова, как говорят о нем Ильинская и Шольц в тексте. И сам Гончаров на разных этапах своего творческого пути по-разному относился к Обломову. Сперва он полностью соглашается с Добролюбовым, а уже в зрелом возрасте, в 1879 году пишет статью «Лучше поздно чем никогда», и восклицает в ней: «Хорошо, что я не ведал, что творю!», потому что получилось у него сказать намного больше, чем он задумывал.

— Читая краткую биографию Ивана Гончарова, сложно сделать выводы о его личности: мы знаем где он жил, кем работал, как путешествовал, но непонятно, был он сам при этом меланхоличным, импульсивным или влюбчивым. А есть его психологический портрет, основанный на воспоминаниях современников?

— Лучшая книга воспоминаний о Гончарове вышла в конце 1960-ых годов — она называется «Гончаров в воспоминаниях современников». В ней по крупицам собраны свидетельства тех немногих людей, которых писатель так или иначе впускал в свою жизнь. Иван Гончаров был человеком достаточно замкнутым, и его современники — критик Павел Анненков, драматург Петр Боборыкин, переводчик Петр Гнедич, правозащитник Анатолий Кони — высказывались о нем как о человеке строгом в своих мнениях, дистанцирующемся от толпы. Но все эти воспоминания описывают уже немолодого Ивана Александровича Гончарова, классика русской литературы, живущего во времена премодерна, когда взгляды на искусство радикально меняются, и его это раздражает. А есть свидетельства, раскрывающие Гончарова совсем с другой стороны — воспоминания жены его племянника Елизаветы Гончаровой (в девичестве Уманец), она утверждает, что об Иване Александровиче неправомерно говорить как о человеке ворчливом или брюзгливом, она его знала как заботливого и любящего человека.

Вообще опираться на воспоминания об авторе при восприятии текста нельзя, потому что художник в своем произведении всегда больше, чем биографическая личность. Поэтому для литературоведов — большая удача, что мы так мало знаем о личной жизни Гончарова, ничто не отвлекает от его художественных произведений.

— Мы называем Гончарова не только писателем, но и литературным критиком. А что из его критики стоит почитать?

— Самая известная его статья — это «Мильон терзаний» о комедии Александра Грибоедова «Горе от ума», причем опубликована она была в 1872 году, спустя почти полвека с момента первого показа комедии, но именно тогда Гончаров решил написать свой отклик о главном герое — Чацком. И до сих пор эта статья лежит в основе любого анализа «Горе от ума» и в школьной, и в вузовской программе. Она показывает огромный литературоведческий арсенал и широчайший кругозор Гончарова.

Очень интересные он оставил «Заметки о личности Белинского». Это не критика, это впечатления от общения с «неистовым Виссарионом», которые помимо личности Белинского раскрывают нам его эстетическую концепцию. Только читая Гончарова мы приближаемся к пониманию того, что за человек был Белинский, и почему он писал свои критические статьи именно так.

Есть замечательные критические статьи среди его неопубликованных работ, но к ним нужно подходить с большей осторожностью, потому что, если статья не вышла при жизни автора, она не носит доказательного характера. Это и отзыв о пьесе Николая Островского «Гроза», которую Гончаров, как заядлый театрал, не мог пропустить, и статья «Опять Гамлет на русской сцене», которая является рецензией не столько на трагедию Шекспира, сколько на актерскую игру Александра Нильского, театральной звезды того времени, в роли Гамлета. И совершенно особняком стоит изящная заметка Гончарова о картине Ивана Крамского «Христос в пустыне», когда она впервые была выставлена на публику.

— Есть ли у Гончарова некая цитата или емкая выдержка из произведения настолько сильная, чтобы ее стоило выучить наизусть?

Он вообще очень меток в создании афоризмов. В «Обломове» у него есть высказывание: «Трудно быть умным и искренним в одно время, особенно в чувстве». В «Обыкновенной истории» Гончаров высказывает буквально свое писательское кредо: «С сердцем напрямик действовать нельзя. Это мудреный инструмент: не знай, которую пружину тронуть, так он заиграет бог знает что. Внуши ему любовь, а поддерживай умом»

А если выбирать самый красивый эпизод у Гончарова, я бы остановилась на сцене пения Ольги Ильинской из романа «Обломов». Это, наверное, одно из самых удачных в литературе описаний того эффекта, которое производит на человеческую душу музыка:

«Между тем наступил вечер. Засветили лампу, которая, как луна, сквозила в трельяже с плющом. Сумрак скрыл очертания лица и фигуры Ольги и набросил на нее как будто флёровое покрывало; лицо было в тени: слышался только мягкий, но сильный голос, с нервной дрожью чувства. Она пела много арий и романсов, по указанию Штольца; в одних выражалось страдание с неясным предчувствием счастья, в других -- радость, но в звуках этих таился уже зародыш грусти. От слов, от звуков, от этого чистого, сильного девического голоса билось сердце, дрожали нервы, глаза искрились и заплывали слезами. В один и тот же момент хотелось умереть, не пробуждаться от звуков, и сейчас же опять сердце жаждало жизни... Обломов вспыхивал, изнемогал, с трудом сдерживал слезы, и еще труднее было душить ему радостный, готовый вырваться из души крик. Давно не чувствовал он такой бодрости, такой силы, которая, казалось, вся поднялась со дна души, готовая на подвиг. Он в эту минуту уехал бы даже за границу, если б ему оставалось только сесть и поехать. В заключение она запела Casta diva: все восторги, молнией несущиеся мысли в голове, трепет, как иглы, пробегающий по телу, -- все это уничтожило Обломова: он изнемог. Он не спал всю ночь: грустный, задумчивый проходил он взад и вперед по комнате; на заре ушел из дома, ходил по Неве, по улицам, бог знает что чувствуя, о чем думая... Чрез три дня он опять был там и вечером, когда прочие гости уселись за карты, очутился у рояля, вдвоем с Ольгой».