Варвара Караулова, задержанная на турецко-сирийской границе, предположительно, при попытке примкнуть к террористам ИГИЛ, вернулась в Москву. Очевидно, это еще не конец истории ; прилежную студентку, девочку из хорошей семьи могут привлечь к ответственности за покушение на участие в незаконном вооруженном формировании. Что подтолкнуло Варвару на такой этот безумный шаг, и что движет другими, внешне вполне успешными людьми, готовыми в один момент променять нормальную жизнь на борьбу за чужие интересы? Как далеко распростерлись сети вербовщиков? А главное, кто и каким оружием должен бороться с этим злом, выясняла корреспондент "Росбалта".
Религиозное знание как антидот
Как правило, начинают вербовщики с познавательного контента, и если человека это увлекает, постепенно усиливают градус, рассказала кандидат философских наук, доцент кафедры психологии управления и юридической психологии Академии психологии и педагогики Южного Федерального университета, член Российского общества социологов Наталья Седых. Здесь нет прямых призывов к экстремизму, скорее — социальная риторика, заметила собеседница агентства.
"Человек ищущий, но неискушенный, часто находит такие ресурсы: социальные сети, форумы, — заметил в свою очередь эксперт Института национальной стратегии, российский религиовед и исследователь ислама, специалист по исламскому радикализму, исследователь этнорелигиозных конфликтов в Поволжье Раис Сулейманов. — Вначале он читает, смотрит видео, а дальше начинается переписка с вербовщиками, скрывающимися под псевдонимами. Никого не запугивают и не тащат принудительно".
Как заметила Седых, среди молодых мусульман, исповедующих традиционный ислам, немало тех, кто после участия в подобных дискуссиях на форумах изменил свое мнение. Проходит месяц-два, и вот уже юноши, которые яро осуждали ваххабитов, проповедуют их идеи.
"Вербовщики, как правило, работают в крупных городах. Механизма два: первый — виртуальное общение (наиболее безопасен, поскольку в таком случае их сложнее вычислить — переписка ведется под псевдонимом), второй — личное", — отметил Сулейманов.
Встречаются, по словам эксперта, в мечетях, в вузах. Выбирают вербовщики духовно ищущую натуру. "Часто это неофиты – не этнические мусульмане, принявшие ислам. В этом случае срабатывает синдром неофита — человек стремиться доказать, что он истинно верующий. Такие люди чаще готовы к совершению таких вот отчаянных поступков, чем этнические мусульмане, знакомые с религией с детства", — заметил он.
Седых согласилась: удивительно, но зачастую в ИГ идут те, кто далек от ислама. Людей, получивших классическое религиозное воспитание, сложнее вовлечь в секту. Это своего рода антидот против сладких речей вербовщиков.
В свою очередь сектовед, президент общественных организаций "Российская ассоциация центров изучения религий и сект" (РАЦИРС) и "Центр религиоведческих исследований во имя священномученика Иринея Лионского" Александр Дворкин предупредил: цели подобных сообществ не всегда очевидны. Зачастую вербовщики предлагают "правильные курсы йоги" или вычисляют "жертв" в группах о здоровом образе жизни. "Нужно помнить: любое сообщество, где усматривается безграничная власть лидера, может оказаться опасным. Печально известная "Аум Синрике" тоже до определенного времени не была террористической, а потом стала", — отметил собеседник агентства.
Он убежден, что бороться с подобными явлениями нужно просвещением: "чем больше люди знают о традиционных религиях, тем сложнее их будет обмануть".
Охота за головами
По словам Седых, наряду с массовой вербовкой "на удачу", сейчас ведется усиленная охота на "умные головы". "Поиск кандидатов ведется в том числе и на форумах, в блогах и киберсообществах соответствующей направленности, интересующей членов экстремистских и террористических организаций, где выделяются наиболее активные участники, умеющие грамотно и доходчиво излагать свои мысли, а также способные убеждать и отстаивать свою точку зрения. Кандидатов вовлекают в ситуацию, требующую решения непростой, но достаточно интересной для них задачи. При этом, решая ее, они не только оказывают помощь экстремистской либо террористической организации, но и сами проходят проверку на пригодность. Причем, вся их дальнейшая деятельность внутри организации может быть построена на решении подобных интеллектуальных задач, либо они могут быть привлечены к чисто пропагандистской работе", — заметила Седых.
ИГИЛ как способ самореализации
"Варвара Караулова, таджикский омоновец… Далеко не все отправляются в Сирию за деньгами", — заметил Сулейманов.
Он сравнил рекрутов ИГИЛа с людьми, которые отправляются добровольцами в Новороссию — у них можно найти общие черты. "Это не обязательно бедный человек. Просто жизнь складывается не так, как хотелось бы. К 25-30 годам человек находится на одном месте, не поднимается по социальной лестнице. Иногда это усугубляется личными, семейными проблемами. И вдруг он видит некую идею, ради которой можно если не погибнуть, то хотя бы повоевать", — отметил Сулейманов.
Он подчеркнул: этих людей неправильно называть наемниками — они едут не обогащаться, они едут бороться за идею в надежде найти свое место в том обществе, за которое воюют.
Отдельно отметил собеседник агентства вербовку в мигрантской среде. "Вербовщики-мигранты начинают работать среди своей этнически однородной массы. Был случай в Казани: таджикские мигранты вербовали африканских студентов. Случай хоть и единичный, но показательный", — считает он.
Один в поле не воин
Варвара Караулова приехала в Стамбул как обычная туристка, проехала на автобусе до границы с Сирией. И если бы ее не остановили, то в дело уже бы вступили специально обученные люди – пособники экстремистов, которые проводят через границу.
"До 25 тысяч человек из разных уголков мира примкнуло к ИГИЛ. Россиян в их числе порядка двух тысяч. Явление становится массовым. Халифат одерживает победы. Я подозреваю, что он еще долго просуществует. Возможно, из него даже выйдет какое-то государство", — отметил эксперт.
При этом, законодательно все для борьбы с вербовщиками есть: статьи УК за наемничество и участие в незаконных вооруженных формированиях. Ведутся судебные процессы. Но, видимо, этого недостаточно.
"Контрпропаганда должна говорить о том, что ждет рекрутов в "Исламском государстве". Однако демонизируя ИГИЛ, мы тем самым привлекаем к нему внимание. Зло, ведь, часто притягательно", — заметил Сулейманов.
По его мнению, единственным верным средством против этой "заразы" может быть суровое наказание для тех, кто вернулся. "Имея за плечами боевой опыт, люди редко могут интегрироваться в мирную жизнь", — считает собеседник агентства.
Что же касается контрпропаганды, у государства здесь больше возможностей, чем у духовенства.
"Здесь важно объединить усилия религиозных организаций, общества и государства. О проблеме нужно говорить. Важно объяснить, что происходит в некоторых частях мусульманского мира. Но в качестве экспертов, как правило, приглашают людей, исламофобски настроенных. Для мусульманского сообщества они скорее раздражители.
Если мы хотим обратить внимание мусульманского мира на эту проблему, нужно приглашать его представителей", — заметил в свою очередь первый заместитель председателя духовного управления мусульман РФ Дамир-хазрат Мухетдинов.
Более того, если беда постучалась в двери светских вузов, усилий религиозных организаций недостаточно, подчеркнул собеседник агентства. "Ректоры вузов должны провести для студентов встречи с религиозными деятелями. Они могли бы выступить в тройке — иудаизм, православие, ислам. Это реально могло бы сократить количество рекрутов", — считает он.
"Мы часто слышим "ИГ", "ИГИЛ", но ведь, по большому счету, мало кто понимает, что это такое. Люди, приписав себе терминологию "исламское государство", на самом деле ничего общего с исламом не имеют. Более того, это подлинные враги ислама. Кто составляет боевой костяк армии ИГ? Это вчерашние офицеры армии Саддама Хуссейна. Но, извините, Саддам Хуссейн разделял марксистские ценности. Сейчас они просто перекрасились в религиозные знамена", — резюмировал представитель ДУМ РФ.
По его словам, ИГИЛ — это скорее секта. У мусульманских ученых даже есть определение для этой группы — неохариджиты — по названию одной старинной мусульманской секты, состоящей из людей, отколовшихся от традиционного канонического ислама.
Разговаривать с теми, кто примкнул к ИГИЛ, нет смысла — такой точки зрения придерживаются если не все, то многие мусульманские ученые. "Главное, чтобы метастазы не пошли дальше — вот задача", — подчеркнул Мухетдинов.
Здесь собеседник агентства был вынужден согласиться с Сулеймановым: возможности духовенства ограничены. "Есть в Москве мусульманский университет, медресе, мусульманский колледж — в совокупности 10 тыс. человек. Пять мечетей — 20 тыс. человек в лучшем случае, притом, что мест в мечетях не хватает, и люди молятся прямо на улицах. Каков тираж наших газет — 5-10 тыс. экземпляров, которые расходятся по разным городам России. Сотни тысяч людей не охвачены процессом ликвидации самой элементарной религиозной безграмотности", — констатировал представитель ДУМ РФ.
Другое дело, если бы эта система была пропущена через светские вузы… По его словам, есть хорошая инициатива РПЦ — предмет "основы религии". "Конечно, важно, чтобы учащиеся четвертых классов в учебниках могли прочесть не только о примерах русского православного или мусульманского зодчества, но и о современных проблемах и вызовах общества. Если этот курс будет продлен, на чем настаивает сейчас РПЦ, школьники смогут последовательно получать серьезное религиозное образование", — отметил Мухетдинов.
"Когда мы наляжем на проблему точно также, как с Донбассом, — 24 часа в сутки разъясняя со страниц газет и экранов ТВ, что происходит, только тогда можно будет говорить о борьбе с вербовкой молодежи в ИГ", — считает он.
Но пока мы "пристреливаемся", в Сети продолжают множиться группы пропагандистской направленности и набирают просмотры "просветительские" ролики на YouTube. У контролирующих органов почему-то не хватает возможностей их заблокировать. Парадоксально, но, по словам Натальи Седых, до сих пор жива и продолжает процветать группа одного из наиболее известных идеологов террористов – Александра Тихомирова, больше известного как Саид Бурятский.
"Многочисленные видеолекции и материалы, до сих пор размещенные, в частности, на YouTube, свидетельствует об активной пропагандистской деятельности, которую вел Бурятский, популяризируя идеи экстремизма. И, судя по количеству просмотров, его наследие продолжает вызывать интерес", — резюмировала собеседница агентства.
Анна Семенец
