Детство без детства

Детство и юность Антона Чехова прошли в Таганроге, где сегодня располагается значительная часть подразделений Южного федерального университета. Именно этот южный морской город во многом сформировал характер писателя.

Ассистент кафедры русского языка Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации ЮФУ Елизавета Скрыпник рассказала, что черты личности Чехова, которые мы можем определить по биографии писателя: стойкость, ответственность и порядочность, — формировались благодаря не самым счастливым детским впечатлениям.

«Вся таганрогская юность Чехова прошла под отцовский плач о финансовой нужде, о том, как сильно нужны деньги. Зарабатывал в основном будущий писатель, особенно в тот период, когда семья переехала в Москву, оставив юного Антона в Таганроге доучиваться в гимназии. Все, что с ним происходило, способствовало быстрому взрослению. Конечно, постоянные просьбы о деньгах его угнетали, но все-таки родители — это те люди, которые его воспитали, за что он был всегда благодарен», — поделилась Елизавета Скрыпник.

О личности Антона Павловича Чехова мы можем судить по его письмам: по тому, как он общался с родными, с издателями. Из этих писем мы понимаем, что события из детства на него сильно повлияли, но, несмотря на все тяготы, муки и страдания в юношеские годы, Чехов никогда не сетовал на родителей, в одном из писем двоюродному брату Михаилу в 17 лет он писал:

«Отец и мать единственные для меня люди на всём земном шаре, для которых я ничего никогда не пожалею. Если я буду высоко стоять, то это дело их рук, славные они люди, и одно безграничное их детолюбие ставит их выше всяких похвал, закрывает собою все их недостатки, которые могут появиться от плохой жизни».

Чехов однажды сказал: «У меня болезнь — автобиографофобия». Однако каждый писатель оставляет что-то автобиографическое в своих героях и произведениях. У Антона Павловича это прослеживается не столько в персонажах, сколько в пейзажах, внешней обстановке. Например, в повести «Огни» мы можем узнать Таганрог. В степных описаниях мы также узнаем какие-то места, которые были близки Чехову и которые по сей день окружают и нас.

Многочисленные библейские отсылки идут из детства писателя. Отец Чехова, Павел Егорович, был воцерковлённым человеком, что также распространялось и на всё семейство: старшие сыновья довольно много времени проводили в церкви, пели в хоре, посещали церковные службы. Дома всей семьей они читали молитвы. Когда Чехов учился в гимназии, там изучался «Закон Божий». Мотив одиночества и образ дома как семейного пространства также перешли из детства в последующее творчество. Чехов был оставлен семьей в Таганроге, и это чувство одиночества явно было ему знакомо. Оно прослеживается в повести «Степь». Маленький мальчик Егорушка едет в степи под присмотром своего дяди и священника, в произведении в полной мере отражается одиночество юного героя.

«Если мы вспомним рассказы и повести, то, к сожалению, ни одного счастливого дома я сейчас вспомнить не могу. Всегда у Чехова дом – это болезненное пространство: в доме кричат, в доме дурно пахнет, в доме живут люди, но они между собой не ладят. Это прослеживается в повестях «Мужики», «В овраге», «Три года», «Дуэль». В семейной жизни чеховских героев счастье – редкое явление. Что это: реалистичность жизни или обреченный оптимизм? Это сложное ощущение и отражается в произведениях», — объяснила Елизавета Скрыпник.

А где смеяться?

В начале своего писательского пути Антон Чехов в основном публиковался под псевдонимом Антоша Чехонте, позднее появились «Врач без пациентов», «Дяденька», «Человек без селезенки», «Балдастов», «Антонсон» — всего около пятидесяти псевдонимов. Это объясняется тем, что юмор, который был в ранних рассказах, отражался и продолжался в самом псевдониме. Юмористическая нота прослеживалась не только в содержании, но и том, как подписан этот текст.

Брат Антона Павловича Александр Чехов также печатался в журнале «Новый мир», и из-за того, что первая буква имени у них одинаковая, один подписывался как «Ал.Чехов», а второй — «А.Чехов» или «Брат моего брата».

«Большинство привыкло думать, что Чехов – писатель-юморист. На самом деле это не так. Да, первые его рассказы действительно юмористические, но чем дальше, тем серьезнее и глубже становится тема, не такой смешной и светлой, а мрачной и пугающей, реальной. У Чехова ярко прослеживается эволюция от ранних юмористических рассказов к более глубоким и драматическим произведениям. Чехов, хоть и начал писать по финансовой нужде, но занялся литературой со свойственным ему трудолюбием», — рассказала Елизавета Скрыпник.

Развитию писательского таланта Чехова, как ни странно, способствовала критика его произведений и стиля. Публицист Николай Михайловский писал, что у Чехова нет определенной идеи, и советовал ему вложить душу в литературу. Вторил ему и приятель Чехова критик Иван Щеглов.

Прислушивался ли Чехов к критике? Отчасти. Он совершенствовал свой стиль, делал свою прозу более глубокой и проблематичной, но та безыдейность, за которую его ругали, в итоге стала его характерным почерком, в котором заключается гений чеховского текста. Чехов сам писал в письме другу поэту Алексею Плещееву, что он ни к чему не призывает:

«Я не либерал, не консерватор, не постепеновец, не монах, не индифферентист. Фирму и ярлык я считаю предрассудком. Мое святая святых — это человеческое тело, здоровье, ум, талант, вдохновение, любовь и абсолютнейшая свобода, свобода от силы и лжи, в чем бы последние две ни выражались».

На последующую серьезность произведений Чехова влияли время, жизненная обстановка, чувства, которые переживал писатель. Он улучшал свои писательские навыки тяжелым трудом и способностью выдерживать этот труд, и однажды вообще пришёл к такому выводу:

«Путь пишущего от начала до конца усыпан тернием, гвоздями и крапивой, а потому здравомыслящий человек всячески должен отстранять себя от писательства».

Тот случай, когда не нужно читать «между строк»

Произведения Антона Чехова наполнены скрытым смыслом, но скрыт он не «между строк», не в том, что пропущено, не в том, что подразумевается, а непосредственно в каждой написанной им строке.

Доктор филологических наук, профессор кафедры отечественной и зарубежной литературы ИФЖиМКК ЮФУ Марина Ларионова в одной из своих статей называет способ представления чеховского текста приемом «стебельчатого шва» – это шов в вышивке, когда новый стежок начинается с середины предыдущего.

«Так и у Чехова. Если мы возьмем любое предложение из любого его произведения, то поймем, что вырвать слово из него нельзя, делая это, мы нарушаем всю концепцию, и смысл предложения потеряется. Прием «стебельчатого шва» показывает, что нужно читать не между строк, а по слову в строке, соединяя одно с другим, последующее с предшествующим. Тогда мы можем найти тот самый скрытый смысл. У Чехова все написано черным по белому. Достаточно слов и их точности, чтобы понять, о чем речь», — отметила Елизавета Скрыпник.

В школе учителя знакомят учеников с Антоном Павловичем Чеховым, начиная с юмористических рассказов «Толстый и тонкий», «Каштанка», «Смерть чиновника». Елизавета Романовна подчеркнула, что это хороший способ начать читать Чехова, главное не останавливаться на этом, продвигаться дальше и знакомиться с тем, что писал Чехов впоследствии.

«Взрослому читателю я советую повесть «Степь» – одно из самых исследуемых произведений Чехова. Она располагает к размышлениям не только о жизни маленького Егорушки, но и о своей собственной. Также произведения, с которыми стоит познакомиться человеку, желающему понять особенности представления о жизни Чехова — это повести «Три года», «Мужики», рассказы «Володя большой и Володя маленький», «Студент», «Учитель словесности», — подытожила Елизавета Скрыпник.

Из пьес Чехова ассистент кафедры русского языка ИФЖиМКК ЮФУ выделила «Иванов» и «Чайка».

Автор текста: Екатерина Борисова

Ред: Алексей Романенко