24.02.15

– В рамках университетской среды протестов не помню, но зарплату надолго не задерживали. Зарплата платилась более или менее вовремя. Но она была очень низкой. Зарплаты преподавателя всегда меньше, чем средняя по региону, а в то время они были просто крайне низки. Зарплаты старшего преподавателя хватало только на самые необходимые расходы: заплатить за квартиру, на питание и на дорогу на работу. Лишних денег и сбережений не имелось. Приходилось подрабатывать. В 1998 году кроме того, что я работал на кафедре, я еще преподавал обществознание в школе и вел профильный класс в центре довузовской подготовки.

 

Кризис всегда хорошая тема для обсуждений, особенно в академической среде. Студентам кризис был очень интересен. Мы проводили конференции как студенческие, так и преподавательские, где обсуждали проблемы кризиса. Сейчас его легко объяснить, а тогда это было сложно, но это было интересно. Это очень живо обсуждалось как на занятиях, так и вне аудитории.

 

Когда я был на летней школе МГУ в 1999 году, столичные экономисты нам рассказывали, что они зимой 1998 года, анализируя макроэкономические показатели страны, видели предпосылки этого кризиса, что возможен и спад экономики, и девальвация национальной валюты. Но в реальности они это объясняли уже в 1999 году. В социальной психологии есть такой феномен: «Я это уже знал ранее». Так и с кризисом у экономистов. Они хорошо объясняют кризис задним числом. Если бы кризис можно было точно предсказывать, мы бы с вами могли стать очень богатыми людьми, сыграв на финансовых рынках.

 

Надо учитывать, что 1998 год — это всего 7 лет после крушения СССР. Всего 7 лет опыта рыночной экономики, более того, опыта преимущественно негативного. Люди беднели. С 1992 года было все время плохо. Только в 1997 году стало чуть лучше, а в 1998 стало вообще плохо. Люди привыкли к бедности, к неплатежам, к задержкам зарплаты.

 

Задним числом понятно, что можно было бы более мягко девальвировать рубль, проводить бюджетную политику. Это мы понимаем сейчас. России не у кого было учиться переходу от плановой к рыночной экономике. Но именно этот кризис позволил трансформировать российскую экономику. Экономическая политика, проводившаяся после кризиса, учла тот негативный опыт, который был связан с дефолтом. И заметьте, та же программа Грефа 2000 года во многом привела к подъему экономики. Сейчас трудно вспоминать то время, уже в нулевых годах экономика росла, мы привыкли к хорошей жизни.

 

Сегодняшний экономический кризис и дефолт 1998 года — это два разных состояния экономики страны. В 1998 году многое оставалось от СССР, мы, конечно, были интегрированы в мировое хозяйство, но не так сильно, как сейчас. И причины его иные: экономика стала более рыночной и зависимой от внешних факторов, чем тогда. Но любой кризис — это время для создания нового бизнеса и реализации новых идей.

 

Оригинал материала по ссылке: rostov.rusplt.ru/index/Kak-rostovchane-perehzivali-krizis-1998-goda-15722.html